Shirley Jackson – The Haunting of Hill House – 1959

Он был ужасен. Элинор вздрогнула и подумала – слова как будто сами возникли в голове: «Хилл-хаус ужасен. Он болен, уезжай отсюда немедленно».

Размытое понятие классики в нынешней литературе придает налет отторжения, во многом благодаря неправильным фразам. «Это же классика – как ты мог ее не читать?». Навязанная чьим-то, пусть и авторитетным мнением, классика не привлечет нового, заинтересованного читателя. Только литературный мазохист, который и так читает все, что попадается в руки, для поддержания беседы, в знак благодарности утвердительно обозначит свое невежество, пообещав в скорейшее время все исправить и взяться именно за ту книгу, которую ему посоветовали.

Всю жизнь он искал настоящий дом с привидениями и, услышав про Хилл-хаус, сперва засомневался, затем ощутил проблеск надежды и наконец рьяно взялся за дело: не в его характере было отступать перед трудностями, если впереди маячит достойная цель.

В каждом отдельном жанре есть свои писатели или романы, характеризующие жанр, к которым применимо слово «классика». У фантастов – Азимов, Лем, Стругацкие; у фэнтезеров – Толкин, Пратчетт; у любителей крови – Стокер, Райс; у фанатов ужасов – это мастер По и Баркер. Они (и еще десятки, а то и сотни других писателей) - всемирно признанные классики своих жанров, с которыми даже не стоит спорить: если вы не читали что-то из их работ, но считаете себя любителем конкретного жанра -  это ваше горькое упущение. Советовать и принуждать мы, конечно, не будем, но вы сами все понимаете.

Деревья и полевые цветы, оторвавшись от своих насущных дел, роста и умирания, смотрели на нее с ласковой заботой, как будто даже к ней – скучной и нечуткой – нужно проявлять доброту, как к любому несчастному созданию, не укорененному в земле и вынужденному мучительно передвигаться с места на место.

Роман «Призрак дома на холме» американской писательницы Ширли Джексон, культовый для своего времени и не менее культовый сейчас, появился у нас в переводе спустя 52 года после первой публикации. Его вклад в развитие американской (и любой другой) литературы ужасов неоценим. Критики, как и другие братья и сестры по цеху называют этот роман одним из лучших хорроров ХХ века. Для многодетной писательницы, любящей читать настолько, что домашняя библиотека насчитывает около ста тысяч книг, Ширли была совсем не многословной (чего сейчас не скажешь о нынешних модных и не очень литераторах), и на вопросы о своей персоне отвечала заранее заготовленными шаблонами поверхностных фактов. Страдая неврозами, психосоматическими расстройствами, усугубив это годами принимаемых таблеток, способствовали развитию тяги к курению и скорейшей смерти в 48 лет.

- На Луне всегда есть всё. И салат, и тыквенный пирог, и Amanita phalloides. И растения, пушистые, как кошки, и кони поводят крыльями, точно танцуют. На Луне дядя Джулиан выздоровеет, и там всегда будет светить солнце. Ты наденешь мамин жемчуг и станешь петь, а солнце будет светить всегда.

Читать «Призрак дома на холме» спустя полвека от его рождения, должно было стать непреодолимым испытанием, но длинная простота витиеватых предложений, раздумий и диалогов, захватила нас с первых страниц. Ширли удается обрисовать пейзаж или объект настолько детально, оставив самый лакомый кусочек в дымке, которую уже будет разгонять воображение читателя. Описание дома на первых страницах задает ход всему повествованию.

Человеческий глаз неспособен вычленить то несчастливое сочетание линий и ландшафта, которое придает дому зловещий вид, и все же некое безумное соседство, неудачный угол, случайное соединение неба и ската крыши превращало Хилл-хаус в приют отчаяния. Фасад как будто жил своей жизнью: пустые глаза окон пристально смотрели из-под злорадно изогнутых карнизов-бровей. Почти всякое здание, застигнутое врасплох или в непривычном ракурсе, глядит на зрителя с добродушным юмором; шаловливо торчащая труба или слуховое окошко – ни дать ни взять ямочка на щеке – сразу располагают к дружбе. Дом, который всегда начеку, всегда высокомерно враждебен, может быть только злым. Хилл-хаус, казалось, возник под руками строителей помимо их воли, самолично, по собственному мощному замыслу определяя будущие линии и углы; он вздымал свою главу на фоне неба без всякого снисхождения к человеческому. Дом без доброты, место, где нельзя жить, любить и надеяться. Экзорцизм бессилен изменить облик здания: Хилл-хаус будет таким, каков он есть, покуда не рухнет.

Проблемы у Ширли только с женскими персонажами. Возможно изменение менталитета и отношения к женщинам, возможно болезни автора, возможно и то и другое сыграли роль в создании героинь для романов. Элинор – это до трясучки инфантильная великовозрастная баба, которая не может взять на себя силы отстоять свой голос в семье. И везде у нее шарики, принцы, королевы и подобная сказочная муть, возникающая в голове в любой ситуации. Во втором романе книги «Мы живем в замке» у Констанции те же симптомы, только без сказок. За сказки отвечает младшая сестрица: у нее и Луна, и единороги, и замки, и балы, и вся семья, убитая мышьяком за обеденным столом.

Теодора по-прежнему громко всхлипывала и пинала дверь гардероба в приступе ярости, которая могла бы показаться комичной, если бы не окровавленная желтая блузка у нее в руках; остальная одежда была сорвана с плечиков и мятой перепачканной грудой валялась на дне шкафа.

После прочтения книги (оба романа) вы станете иначе смотреть на книги и фильмы о домах с приведениями. Ширли Джексон, женщина, которая всю жизнь умудрялась врать о своем возрасте (ближе к 1990-м только узнали, что она выкинула три года от своего возраста, чтобы быть моложе мужа), возвела планку качества в романах-ужасах. То, каким должен быть антураж, что должно происходить и как надо оканчивать эти истории.

«Я хочу заботы и нежности, а вместо этого веду с эгоистом дурацкий бессмысленный разговор».

Ширли не может похвастаться большим числом романов и рассказов. Призрак дома на холме, насколько мы знаем – первый переведенный у нас роман. Перевели его на волне интереса к одноименному сериалу от компании Netflix, еще и издали в двух одинаковых внутри и разных снаружи издания. Первое (побогаче) всунули в серию «Вселенная Стивена Кинга», сделав яркую обложку, но полностью уйдя от стандартного для серии размера книги. Бумага хорошая, качество издания хорошее, дефектов не замечено. Цена не демократична. Второе издание (победнее) – это тот же текст, тот же размер книги, только бумага дешевая и на обложке постер к сериалу. Цена более демократична, но читать слова на таких страницах при малом источнике света – распрощаетесь с глазами.

Чтоб у них языки сгорели – сгорели в жарком пламени, и глотки чтоб сгорели сейчас, когда они изрыгают эти слова, и кишки чтоб у них обуглились в мучениях, точно на сотнях костров.

Вклад Ширли Джексон в литературу ужасов, воистину огромен. Для американцев (за другие страны не берусь говорить) ее романы – классика. В наше время лучшей рекламой, скорее всего, будет рекомендация от мастера ужасов Стивена Кинга, который внес эту книгу в свой топ десять книг. Может благодаря его рекламе большее количество читателей ознакомится с романами Джексон. Как говорилось в начале, «классика у всех разная». Поэтому мы крайне рекомендуем, но не советуем.

Вот было бы здорово: прихожу однажды утром в лавку, а они – все до единого, даже Элберты и дети, - кричат от боли, корчатся на полу и умирают у мня на глазах. А я переступаю через их тела, беру с полок все, что пожелаю, и, пнув напоследок миссис Донелл, отправляюсь домой. Я никогда не стыдилась этих мечтаний и хотела только одного: чтобы они сбылись.